Семнадцатилетняя Отомн живет в маленьком городке в Пенсильвании, как и ее кузина Скайлар. Они учатся в школе и подрабатывают на кассе в местном супермаркете. Однажды вдвоем, втайне от родителей, девушки отправляются в Нью-Йорк. Отомн беременна и намерена сделать аборт, в родном штате для этого требуется разрешение родителей — в отличие от Нью-Йорка. Скайлар решила ей помочь; больше некому.
Убивает и вместе с тем восхищает будничность всего происходящего. Выкрик «шлюха!» из зала, перед которым на школьном концерте поет песню еще не знающая о своей беременности Отомн. Благожелательное безразличие матери, занятой младшими сестрами и угрюмым мужем. Мягкая улыбка, с которой пожилая медсестра включает беременной пациентке пропагандистский фильм о бесчеловечности абортов. Терпеливое молчание Скайлер и Отомн, когда им с назойливой галантностью целует руку клерк, которому они после смены сдают кассу в супермаркете. Неизменное дружелюбие первого встречного — кажется, студента колледжа, — который зовет случайных попутчиц переночевать, приглашает в боулинг и даже готов одолжить денег, но так и не догадывается о том, что у тех на уме. Наконец, твердое знание: они вернутся домой и никому ничего не скажут, и никто ничего не заметит.
Декларативно маленькая картина Хиттман не пытается никого ни в чем убедить. Единственная идея, которая в ней защищается, связана с абортами косвенно: это защита права человека на свое тело, свои мысли, свою душу. Права голоса и права на молчание. Права тащить за собой свой багаж и не открывать его перед посторонними. Права быть собой, которое человеку семнадцати лет отстоять труднее всего. И которого он или она в конечном счете добивается — никогда, редко, иногда, всегда.
